11 июня 2013 года в Гёттингене ушел из жизни Виктор Кондратьевич Гейнц – кандидат филологических наук, переводчик, прозаик, поэт, драматург. За долгую жизнь он успел застать обе свои страны (и прежнюю – советскую и нынешнюю – германскую) как в роли матерей, так и в образе мачех. Виктор Гейнц взял на себя ответственность говорить от лица убиенных, расстрелянных, сгинувших в сталинских трудовых лагерях, а также и от имени многих наших современников, горемык-переселенцев, которых ждало очередное горькое разочарование по возвращении в вожделенный фатерланд. Он говорил правду на протяжение всей жизни, обладая необычайно острым ощущением эпохи. Его проза и поэзия, драматические произведения всегда были и останутся гимном свободе, любви, благородству, искренним чувствам.
Когда на небосклоне вдруг гаснет целая Вселенная, общими, безликими позитивными оценками того, как ярко она светила, обойтись не получается. Понять же до конца и тем более высказать ее природу – также не представляется возможным. Слова впервые становятся бессильны в отношении того, кто так виртуозно владел ими, они словно вереницей или легким шлейфом уносятся вверх, вслед за ним, оставляя нас в растерянности, недоумении. И тут мы все, словно по договоренности, повергаемся в смиренную молчаливость. После стольких слов, подаренных писателем и поэтом миру, он вдруг становится виновником давящей оглушающей тишины.
11 июня 2013 года в Гёттингене ушел из жизни Виктор Кондратьевич Гейнц – кандидат филологических наук, переводчик, прозаик, поэт, драматург. За долгую жизнь он успел застать обе свои страны (и прежнюю – советскую и нынешнюю – германскую) как в роли матерей, так и в образе мачех. Виктор Гейнц взял на себя ответственность говорить от лица убиенных, расстрелянных, сгинувших в сталинских трудовых лагерях, а также и от имени многих наших современников, горемык-переселенцев, которых ждало очередное горькое разочарование по возвращении в вожделенный фатерланд. Он говорил правду на протяжении всей жизни, обладая необычайно острым ощущением эпохи. Его проза и поэзия, драматические произведения — всегда были и останутся гимном свободе, любви, благородству, искренним чувствам.
Корешки многочисленных книг Виктора Гейнца свидетельствуют об особом отношении писателя к своему народу, которому он служил, не покладая рук. Вот названия только некоторых из них: сборник стихотворений «Lebensspuren», 1980, «Regen im Juni», 1984 (Erzählungen, Gedichte), «Herbstwind», 1988 (Erzählungen), «Schritte des Jahrhunderts», 1988 (Gedichte, Erzählungen). В их числе трилогия «На волнах столетий», 1993, несколько романов. В 2008 году в издательстве Waldemar Weber Verlag вышла книга, живо и увлекательно рассказывающая о диалектах российских немцев: «Der eine spricht, der andre schwätzt, der dritte babbelt. Einiges über die Mundarten der Deutschen aus Russland». Уже в Германии с Эдуардом Изааком он создал мюзикл в двух частях «Западня Эйнштейна» («Die Einsteinfalle») и «Россия, прощай!» («Russland ahoi!»), в котором герои знакомятся с выдающимися историческими личностями и важными событиями из истории Германии. Благодаря литературному таланту Виктора Гейнца в мюзикле в увлекательной и доступной форме изложена история появления немцев в России.
В октябре предыдущего года писателю исполнилось 75 лет. К этому времени в издательстве Burau Verlag был издан его последний роман „Als ich gestorben war …“ . В 59, немецком номере литературного журнала «Крещатик», опубликован его пронзительный рассказ о голодном послевоенном детстве «Последняя буханка». В обоих названиях, которые теперь уже кажутся вовсе не случайными, словно проступают прощальные нотки и мысли об уходе. Но таланты не могут исчезать. Тем более такие...
Виктор Гейнц стоял у истоков создания Literaturkreis der Deutschen aus Russland e.V. На семинарах общества случались интересные знакомства, завязывались контакты. При невероятно продуктивном собственном творчестве, он всегда помогал многим молодым авторам. В том числе, блестяще перевел на немецкий язык и 5 моих детских книг, две из которых в самое последнее время. Я горжусь тем, что мне довелось соприкоснуться с ярким многосторонним талантом Виктора Гейнца и даже общаться с ним непосредственно в ходе работы над нашими творческими проектами. Для меня это всегда было благодатным времнем!
Его писательское слово, страница за страницей, восстанавливало наше попранное национальное достоинство, наше право называться людьми, делало гораздо больше многих политических проектов некоторых активных групп из среды российских немцев. У писателя хватило сил посвятить читателю всю свою жизнь, без остатка. А нам еще не один раз предстоит вчитаться в его строки, пережить их и с благодарностью воспринять переданное нам наследие.
Надежда Рунде
Подборка стихов
Виктор Гейнц ( перевод Роберта Вебера)
Моим ровесникам
Война нас толкала в помойные ямы,
Прежде,чем на ноги стали мы шатко.
Нас тяжко рожали голодные мамы,
Отцы умирали в тайге и на шахтах.
И все-таки мы остаемся людьми!
ГУЛАГ лишь обжег нас в кровавом ненастье.
Мы снова гадаем насветлой любви,
А ждет ли нас в будущем мирное счастье?
Парализован мозг- обе полусферы...
Левые мы? Правые? Все одно.
Куда идем мы? Какой мы веры?
Зеленые мы? Красные? Все равно.
Мы застряли в смертном сите эпохе.
Мы зажаты в тисках перемен.
Нехороши мы? Но и неплохи.
Случись ураган, мы не сделаем крен.
Виктор Гейнц ( перевод Роберта Вебера)
Меч возмездия
Посвящаю моим сверстникам
Октябрь. 1937 год.
Год моего рождения.
Черным по белому стоит эта дата
Вот здесь –
В моем удостоверении.
Октябрь. 1937 год.
Отчего же тогда уже сердце болело?
В германские пушки вдвигались снаряды,
В Испании дрались интербригады.
Первый снег шел в Сибири,
Белый-пребелый...
Октябрь. 1937 год.
Но почему так полон страха
Был мой первый крик?
А, может быть, со мной кричал в стенаньях
Интеллигент, не подписавший «своего признанья»,
Хотя его тянули за язык,
Полосовали окровавленную спину,
В глаза совали остроклювый штык...
Когда мне отсекали пуповину,
Я слышал выстрел, видел, как поник
В застенках несгибаемый мужчина...
А крестным был тогда «отец народов»,
Богоподобный и всевидящий южанин.
Когда его лицо мрачнело в непогоду,
Свет угасал в далеком Магадане.
Кто сам не светит, тот боится света,
Тот гасит все, что освещает мир.
Не хочешь быть слугой? Будь лагерным скелетом!
Служить тебя научит конвоир.
Отец-мудрец посеял тьму и страх.
Нимб фальши ослепил страну берез.
О, как ленив песок в песочных злых часах!
Как долго мы терпели тот гипноз,
Который заставлял мириться с ложью,
С насилием и жизнью гробовой,
Где светлый путь кончался бездорожьем,
Где тараканы правили судьбой.
А тараканий вождь ноздрю раздует,
Подкрутит,ощетинит черный ус,
И вот еще один народ не существует –
Стал посвободней сталинский Союз.
Прошло уж полстолетья, как Фемида
Мне положила меч возмездья в колыбель.
Зазубрина на нем – глубокие обиды.
Точильный камень сточит их теперь.
В моей судьбе, да и в душе – разруха,
Во снах и в памяти – мучительный кошмар.
Как я хотел бы сталинскому духу
Смертельный нангести –
Пронзительный удар.